Владимир Пастухов об эволюции режима от «диктатуры вождей» к «диктатуре референтуры».
Ответ на вопрос, кто воспринимает особо значимые политические и финансовые решения в Российской Федерации, кажется естественным, но не все явное возможно. Старые версии — члены «кооператива „Озеро“», узенький круг держащих под контролем карательную машину «сотрудников правоохранительных органов» и присоеденившийся к ним Сечин, либо всюду и везде лишь лично Владимир Путин — смотрятся все наименее внушительно. Кооператив «Озеро» распался на огромное количество конфликтующих меж собой «личных компаний», из которых какие-то сами уже близки к банкротству. Сотрудников правоохранительных органов стало настолько не мало, а их деяния так перпендикулярны друг дружке, что стрелка политического спидометра всегда держится «околоноля». Касательно Владимира Путина, то домыслы о его вездесущности кажутся мне несколько гиперболизированными.
Людям, поверхностно знакомым с тем, как устроена система, видится, что в Российской Федерации все случается по воле Владимира Путина. Реальность, но, ежедневно опровергает эти представления. Владимир Путин сделал систему, которая в действительности довольно издавна хорошо обходится без него. Его самостоятельная изоляция, дистанцирование от внутренних вопросов, на которую в последние несколько лет почти все направляли внимание, заполучила в критериях коронавирусной сильной эпидемии гротескный характер политического шоу «за стеклом». Он издавна уже не повелитель-солнце российской политической вселенной, а ее темная дыра, которая поглощает энергию окружающего места и принуждающая время течь вспять.
Этот финал, вообщем, можно было предугадать. Владимир Путин пробует быть Сталиным, и почти все видят в нем нового Иосифа Сталина, но он не Сталин. Сталин был политическим зверем, власть была его страстью и его богом. Он шел к ней упрямо по телам в прямом и переносном смысле слова всю жизнь и обвенчался с ней навеки. Он был кислым аскетом в быту, не чувствовавшим вкуса жизни, если она не была приправлена острым соусом власти. Естественно, психические свойства — вещь очень личная, относительная и подвижная, но одно можно сообщить довольно точно: Владимир Путин ценит жизнь выше, чем власть. Он — не политическое зверь, никак.
Владимир Путин сибарит, на которого власть свалилась с неба золотым дождиком. Он видел в ней всю жизнь не самоцель, а лишь инструмент решения каких-либо других задач — к примеру, средство разбогатеть. Сама по для себя власть не возбуждает его так, как возбуждают его те блага, доступ к которым она дает. В данном его коренное отличие от Иосифа Сталина, имеющее огромное количество практических политических последствий. Владимир Путин прирос в руководству, но ее рутина его утомляет. Он может и желал бы стать Сталиным, но не готов к данному. Ему увлекателен итог, но не сам процесс. Это может показаться феноминальным, но в котором-то смысле Владимир Путин поближе к Горбачеву и Николаю II, чем к Иосифу Сталину либо Ивану Суровому. Он, если так можно выразиться, липовый деспот, что совсем не упрощает жизнь окружающим. Ельцин, к слову, был больше походит на политическое зверь.
Российской Федерацией больше 20 лет правит человек, сразу утомленный властью и боящийся выпустить ее из собственных рук, так как в его представлении она — ключ ко всему, что он ценит, предтеча и условие богатства и счастья, не говоря уже о безопасности. Владимир Путин — это традиционная собака на политическом сене: править Российской Федерацией для него противное бремя, но он не жалеет времени и сил, чтоб не допустить к управлению остальных. Данная неразрешимая проблема присваивает эре Владимира Путина ясно выраженный невротический колер и задает базисные характеристики современной российской политики. Владимир Путин с каждым новым днем собственного пребывания у власти наращивает размер политического вакуума в системе: он изъял себя самого из ежедневного управления, но при всем этом кропотливо смотрит за тем, чтоб его рычаги не перехватил кто-то иной. Но политическая природа, как и природа в принципе, не терпит пустоты. Потому справедливо появляется вопрос — если не Владимир Путин, то кто?
Любознательная архивная история, вытащенная не так давно на свет божий Леонидом Максименковым, открывает нежданный ракурс для розыска ответа на данный вопрос. Еще не старый, но уже вялый Брежнев в самом начале 70-х разламывает сталинскую парадигму и резко уменьшает поток направляемых ему для чтения и, при этом, для принятия решений скрытых бумаг, перекладывая бремя их обработки на плечи нескольких собственных помощников. Тогда это привело к резкому изменению баланса сил в руководстве государства, подняв роль референтуры генерального секретаря на недосягаемую высоту и уровняв ее в собственной практической значимости с Политбюро. Разумно было бы представить, что и в наше время в такой же ситуации должны возникать идентичные результаты. Чем больше утомляется вождь, тем выше обязана быть «работоспособность» аппарата власти.
Далековато в прошедшем остались былинные времена, когда Русью «демократично» правил свежеиспеченный «князь Владимир» со собственной питерской дружиной. Не успел он как надо утвердиться в Кремле, как стали приметны проявления синдрома ранешнего политического старения, одним из основных признаков которого является стекание власти вниз по вертикали. В итоге крайняя стала плавненько сосредоточиваться в руках симулякра Владимира Путина, робко называемого администрацией главу Российской Федерации. Чем больше безразличным становился Владимир Путин, тем паче инициативной становилась его администрация, на очах приобретавшая до боли знакомые очертания ЦК КПСС — все-же место на Старенькой площади окаянное.
Центральной фигурой, которая организует сейчас работу этого симулякра, является Антон Вайно — по моему воззрению, один из наиболее недооцененных активов современной российской политики. Его имя, невзирая на то, что у него в руках сконцентрирована сейчас обширная власть, остается в глухой политической тени, которое заслоняется не лишь фигурами остальных бывших и сегодняшних вождей, но даже фигурой своего заместителя, который нередко воспринимается публикой как реальный управляющий президентской администрации. Однако дело, естественно, не в личности Вайно, а в изменении общей конфигурации власти.
Вайно, дистиллированный и наследный аппаратчик, виртуоз номенклатурной игры, длительное время, вероятно, не много кем из бывших «политических тяжеловесов» воспринимался серьезно, что лишь содействовало его быстрой карьере. Однако «тяжеловесы» не учли, но, что конкретно «техно позиция» политического модера, которая занимается Вайно, во время упадка, когда патриарх уходит в осень, становится главный. На закате Империи, вроде бы она не называлась, на замену «диктатуры вождей» безизбежно приходит «диктатура референтуры». Вайно — это знак нового времени, реализация новой политической парадигмы режима.
Один малозначительный эпизод тонко иллюстрирует, чем новая парадигма различается от старенькой, когда в героях ходили сплошь сотрудники правоохранительных органов да олигархи. Чуть раньше в средства массовой информации были слиты голосовой записи беседы меж являющимся в то время главой Серпуховского района Александром Шестуном (сейчас сидельцем и мучеником) тогда и еще не много популярным широкой публике выходцем из знаменитой «шестерки» (отделения службы своей безопасности ФСБ, вовлеченной чуть не во все громкие аресты последних лет) Иваном Ткачевым — самым, наверное, сейчас медийно раскрученным российским силовиком. Голосовой записи показывали, как ловко Ткачев «разламывал» Шестуна, предлагая тому уйти по-отличному и стращая всеми муками ада (и ведь правду говорил). И что сейчас? Имя Ткачева гремит по всей Рф и им стращают детишек провинциальных госслужащих, а вот то, что сам разговор происходил совсем не на Лубянке, а на Старенькой площади, в умеренном кабинете руководителя управления внутренней политики АП Россия, куда, фактически, Ткачев и прибыл, чтоб нажать на Шестуна, как-то затерлось. Так кто здесь основной и ужасный: Ткачев, пугавш??, либо Андрей Ярин, позвавш?? Ткачева к для себя в кабинет попугать?
В чем сила Вайно, Ярина и остальных почти незаметных госслужащих со Старенькой площади? В том, что по мере ослабления интереса Владимира Путина к ежедневной политической рутине конкретно бюрократический аппарат становится его основным «proxi» — доверительным политическим управляющим. АП в данной системе как диспетчер в таксопарке — пост неброская, но все желают дружить. При всем этом всецело поменять Владимира Путина политически аппарат, естественно, не может. Симулякр, даже самый мощнейший, только имитирует полет, но не летит.
Трудность в том, что аппарат не столько воспринимает решения за лидера, сколько дозволяет лидеру как можно подольше уклоняться от принятия решений.
Все это не содействует ни прозрачности, ни продуктивности системы. Роль Владимира Путина в ней сейчас значительно другая, чем до этого. Он не столько занимается ручным управлением, сколько делает некое политическое (также смысловое, стилистическое и т.д.) поле, снутри которого случается неизменное броуновское движение бессчетных аппаратных групп. В центре этого броуновского движения стоит «новый ЦК» во главе со своим малоприметным секретарем. Под его управлением государство на новом уровне ворачивается в девяностые, которые, но, больше стают походят на близкие ему по духу 70-е. Лишь место олигархических групп опять заняли номенклатурные кланы. Российская Федерация «шестого срока» — это наездник без головы, где направление движения выбирает сама лошадка, но при всем этом единственной осмысленной миссией этой лошадки остается перевозка намертво привязанного к нему тела.
- Текст составлен по материалам сети Интернет. Нашими источниками являются крупнейшие интернет-издания и соцсервисы, в том числе которые размещают сведения как о событиях, так и информацию (в т.ч. компромат, скандалы) про политиков, госслужащих и бизнесменов, их биографии, информацию об их деятельности и деятельности подконтрольных им организаций. Подтверждение всем размещенным у нас материалам можно найти в сети.
- Приглашаем к сотрудничеству по размещению новостей и рекламы всех заинтересованных лиц. Подробнее в разделах РЕКЛАМА и РАЗМЕЩЕНИЕ НОВОСТЕЙ.
